Одной из самых популярных и любимых традиций Рождества являются ясли. Их родина — Италия, где они называются «презепе». А родоначальником считают Святого Франциска Ассизского.

Некоторые историки утверждают, что Бедняк из Ассизи позаимствовал эту традицию у бенедиктинцев, которые в некоторых своих монастырях устанавливали фигурки, призванные напомнить верующим о событиях Рождества. Они были своеобразным продолжением идеи оформления церковного пространства как «Библии для неграмотных». В Средние века перед храмами часто разыгрывались мистерии, дабы разъяснить верующим смысл того или иного праздника. Но так, как это сделал основатель Ордена Братьев Меньших, до этого не делал никто.

Из «Первого жития Святого Франциска», принадлежащего Фоме Челанскому мы узнаем о том, как и где все происходило. Вернувшийся из Святой Земли святой решает приблизить атмосферу той ночи своим братьям, чтобы разделить с ними радость. В полночь кануна Рождества 1223 г. он превратил маленькое итальянское селение Греччо в долине Риете в новый Вифлеем. В этих местах столь близких по природе и климату, а главное населенных людьми, похожими на простых палестинских пастухов, свершается прикосновение к чуду. Изготавливают ясли (корыто для корма скота), стелют солому, приводят вола и осла. Братья поют, воздавая хвалу Богу, и горы вторят им праздничным эхом. Затем служится Месса. После совершения Евхаристии, Божий Бедняк обращается к народу с проповедью, в которой говорит о рождении нищего Царя в малом городе Вифлеем. Для нас сейчас в этом нет ничего особенного, но тогда все происходило впервые.

Сначала ясли распространяются в храмах Ордена Братьев Меньших. Постепенно популярность и любовь к ним растет. Многое сделали для распространения этой традиции иезуиты. Однако главным апостолом презепе стал монах-доминиканец Грегорио Мария Рокко, который за период с 1734г. до самой своей кончины в 1782 г. обошел все улицы и церкви Неаполя, проповедуя любовь к Тайне Рождества. Его известность как проповедника яслей была столь велика, что даже король Карл приветствовал его вопросом: «Отец Рокко, как дела с презепе?»

Обычно сцена рождественских яслей включает в себя образы Младенца Иисуса, Богоматери и Святого Иосифа. Иногда добавляются фигуры вола и осла перед яслями. Над всеми кружат ангелы, воспевая радостное событие и указывая на то, что мы находимся у входа в вечность. Даже выражения лиц персонажей яслей и даже небольшие детали должны говорить о приходе нового мира, явлении Света и Божьей Любви, таинства благодарности и радости. Хрупкое тело Младенца, нежное лицо Марии, серьезность Святого Иосифа говорят о том, что Блаженство вошло в историю и изменило ее.

В «Первом житии Святого Франциска» Фома Челанский, описывая Рождество в Греччо, говорит о видении Божьему Бедняку малыша в яслях, лежащего неподвижно словно неживой. Святой пытается разбудить его. Это видение было вовсе не далеко от истины, как повествует Фома, поскольку Младенец Иисус, которого забыли многие сердца, в этот вечер воскресал в них. Человеческое сердце, усталое и измученное, обретает в Рождество надежду на новую жизнь, которую еще предстоит взрастить, но она уже есть.

Постепенно рождественская сцена обрастает множеством персонажей, пришедших из внешнего мира, мира простых вещей и людей, окружавших мастера, создававшего ясли. Появляются пастухи, почти такие же, как те, что пришли в Вифлеем прославлять Спасителя. Их дома – поля и горы, крыша – небо, себе на жизнь они зарабатывают простым, но нелегким трудом. Эти фигурки напоминают о том, что первым весть о рождении Младенца была возвещена беднякам. Уже потом к ним присоединился обширный мир «народов», пришли волхвы. Они символизируют собой три возраста –юноша, мужчина и старик – трех рас, представляющих весь мир, которому была явлена Благая весть.

Главная задача рождественских яслей в наши дни уже не заключается в том, чтобы быть «Библией для неграмотных», как это было в XIII-XIV веках, или стать миссионерским инструментом, как это было во времена, когда иезуиты показывали их новообращенным индейцам. Их задача сохранилась со времен Святого Франциска и сейчас стала еще более явной: затронуть наши чувства искренностью Священного представления и явить надежду на дары этого скромного Рождения.